Случевская Надежда Константиновна
Воспоминаниями о нашем районе делится читательница библиотеки «Измайловская», жительница дома на Измайловском пр-те, 16/30, Надежда Константиновна Случевская.
ИНТЕРВЬЮ
Расскажите немного о себе, как вы связаны с нашим районом? Мы знаем, что вы учились здесь, верно?
Н. К. Случевская: Да, верно. Меня зовут Случевская Надежда Константиновна. Я знакома с этим районом с 1964 года, с пятнадцати лет. Мне так нравился наш техникум, что я сюда поступила, хотя жила я в Московском районе, возле Электросилы.
Расскажите немного о техникуме. Когда вы в нем учились? Каким именно вы его запомнили?
Н. К. Случевская: Когда я поступала, он назывался «Ленинградский техникум медицинского оборудования». Нас готовили на трех факультетах: оптики, рентгенологии и физиотерапии. Я окончила факультет рентгенологии со специальностью «Техник-электрик по монтажу и ремонту медицинского оборудования». Наш техникум тогда был единственным в Советском союзе, который распределял специалистов по организациям всей страны. А также единственный, где преподавались технические специальности наравне с медицинскими предметами. Для студентов у нас было общежитие в Петродворце. В техникуме учились ребята из самых разных регионов — позже в разные регионы многих распределяли. Меня как отличницу оставили в Ленинграде, взяв слово, что я поступлю в институт. В институт тогда я не поступила, так как вышла замуж. Институт СЗПИ (сейчас это СПбГЭТУ «ЛЭТИ») я, конечно, окончила, но позже (смеется).
В большой перерыв между лекциями мы бегали в магазин «Стрела».
А расскажите что-нибудь интересное про наш магазин «Стрела». Что вы о нем помните?
Н. К. Случевская: В магазине «Стрела», когда я начала ходить в него, еще были продавцы, затем он стал магазином самообслуживания. Он был закрыт на переустройство в 1966–67 годах, как мне кажется. Нам, студентам, это переустройство не нравилось. Оно было не очень удобно: продукты стали фасовать заранее, а не отрезать нужное количество для покупателя. Зачем студенту большой кусок колбасы?
Этот магазин был третьим по значению, по снабжению продуктами первым был «Елисеевский», второй — гастроном на площади Труда, а третий — «Стрела». По 7-й Красноармейской улице в «Стреле» были кондитерский и бакалейный отделы, а по Измайловскому проспекту — гастроном (это колбаса, мясо, рыба). Это был очень большой магазин. Мама, когда моя дочь пошла в садик, устроилась фасовшицей в «Стрелу» как пенсионерка. Ей очень нравился магазин и хорошее отношение к сотрудникам.
Продавалось ли что-нибудь, чего не было в других магазинах?
Н. К. Случевская: Конечно! В конце месяца или квартала «выбрасывали» дефицитные продукты — конфеты и печенье, например. Я помню печенье «Мечта» от фабрики имени Крупской. Это были полукруглые печеньица, облитые шоколадом, а внутри — совершенно волшебная помадка. Это был бренд Питера. Так как моя мама работала в «Стреле», я просила это печенье, когда куда-то ехала, например. Оно было в красивых коробках — почти бренд нашей «Стрелы». А еще был торт вафельный «Ленинградский». Он был весь вафельный, с прослойкой из шоколада, а сверху — обязательно шоколадная фигурка, которая была всегда разной — Адмиралтейство, Нева, львы. И за этими тортами люди в очередях стояли, так как их было мало, они были дефицитные. Помню еще, как мы с мужем брали огромные черные маслины в «Стреле», которые лежали в эмалированных корытах с рассолом, их набирали совком. Мы их очень любили!
А как вы стали жителем нашего дома на Измайловском, 16/30? Вы говорили про вашу семью, у вас очень интересная история, верно?
Н. К. Случевская: Отец у меня был коммунист, но из древнего дворянского рода — Случевский Константин Анатольевич. Он ушел в Красную армию, пошел против всей семьи, прошел всю Гражданскую войну, стал руководителем отрасли сельского хозяйства Ленинградской области. И, несмотря на высокое положение, он всегда выступал за скромность в быту. Единственное исключение — нас учили музыке, не скупились на книги и театры. До смерти папы у нас была трехкомнатная квартира, а после нас быстро уплотнили соседи, и мы жили в одной комнате. Когда я вышла замуж, моя мама разменяла квартиру. Так получилось, что нам очень понравились две комнаты в коммунальной квартире в этом доме. Дочка здесь ходила в садик, а нам удобно было ездить на работу.
У нас раньше было две комнаты — двадцать и двенадцать метров, но дочка выросла, и мы комнату в двадцать метров понемяли на другую комнату на 4-й Красноармейской улице. Тот дом пошел на расселение — сейчас дочь живет в квартире в новостройке в Шушарах, а во время учебы в техникуме мы ездили туда на поля рубить капусту.
Жили ли в вашей квартире люди, которые помнили наш дом «Стрела» до вашего заселения в квартиру? Может быть, знаете людей, которые помнят этот дом до Революции?
Н. К. Случевская: Моя соседка — Сара Яковлевна Гафт, я не знаю ее девичью фамилию, к сожалению. Знаю, что ее папа был прорабом при строительстве нашего дома на Измайловском, 16/30. Сара Яковлевна помнила, как строили дом, ведь ей было уже десять лет в тот момент. Хозяин был так доволен работой ее папы, что всю квартиру, в которой я сейчас живу, отдал ее папе-прорабу по имени Яков. Они там жили в отдельной шестикомнатной квартире с условием бесплатных дров, кажется, даже так было. У Якова было много детей, которые потом вступили в кооператив, а в этом случае комнату забирает город. Так квартира стала коммунальной. Сара Яковлевна, конечно, была очень недовольна.
Она рассказывала, что раньше наши улицы назывались не Красноармейскими, а Ротными. Владелец дома был скандинавом, он хотел построить дом в стиле северного модерна. По его задумке дом должен был быть элитным. Магазины для этого дома тоже проектировали элитные — меховой ряд располагался по 7-й Красноармейской улице, а золотой — по Измайловскому проспекту. Кажется, она рассказывала, что эти ряды существовали еще при НЭПе. Она в начале 2000-х уехала к сыну в Финляндию, а комнату продала. Сейчас в нашей квартире самый старый житель — я.
В чем, как вы думаете, особенность квартиры, что делает наш дом уникальным?
Н. К. Случевская: Строение квартиры у нас интересное. При белом входе располагалась квадратная прихожая. Я помню, что в этой прихожей был паркет, который мы натирали с Сарой Яковлевной. Из прихожей можно было пройти в две комнаты: девятиметровую детскую комнату, самую теплую в квартире, и большую залу с резным потолком и лепниной из ангелов. Потом мы случайно узнали, когда мой сосед делал ремонт, что ангелы эти деревянные, но покрытые специальными составами.
Затем из прихожей шел длинный коридор в пятнадцать метров, из которого выходили остальные комнаты. Самая последняя — комната горничной, возле туалета, тринадцать метров. Затем начинается маленький прикухонный коридорчик, отделанный кафелем, с выходами в ванную, комнату для кухарки (без окна) и на кухню. Кухарка по коридору не ходила, только по черному ходу и кухне. У нас в кухне стояла огромная дровяная плита. Маленький коридорчик отделялся от основного коридора дверью, чтобы запахи из кухни не доносились до господ. Дверь черного хода из кухни до сих пор сохранилась. Раньше по черному ходу еще ходил истопник, который носил дрова из дровяных сараев каждой квартиры. У нас во дворе была своя кочегарка, кочегарами служили студенты, так как работа была с проживанием. А во дворе, на том месте, где сейчас ваша библиотека, был швейный цех какой-то фабрики.
Расскажите, пожалуйста, осталось ли что-нибудь в квартире со времен строительство дома, какие-то исторические вещи?
Н. К. Случевская: У нас долгое время была железная ванна, сейчас в ней специальный вкладыш, а еще был исторический железный стояк и несъемный душ, как из Мойдодыра. Сейчас стояк уже демонтирован.
В узком коридоре у нас в квартире до сих пор можно увидеть трубу с какой-то немецкой надписью. В определенные дни, как говорила Сара Яковлевна, по-моему, два раза в неделю, внизу включался насос, и горничная подключала пылесос и пылесосила комнаты. Пыль уходила по трубе вниз. Я знаю, что уже на момент постройки дома был лифт, ванна и пылесос. Интересно, что в прошлом году я меняла старые окна и обнаружила очень интересный замок для рамы, который запирал окно внизу и вверху, с медной ручкой. Еще у нас в квартире все ручки в комнаты были разные, латунные. У меня в комнате ручка с львиной лапой.
А ходили ли вы в прачечную во дворе на Измайловском проспекте 18?
Н. К. Случевская: Мы не ходили в эту прачечную, но Сара Яковлевна говорила, что ходила в прачечную нашего двора на Измайловском, 16/30. Она рассказывала, что в ней стояли корыта и, когда в определенные дни из кочегарки давалась вода, люди ходили стирать. Там были краны с деревянными ручками, а люди ходили с хозяйственным мылом, досками стиральными. Она ходила еще туда с мамой стирать вещи. Во время стирки они с другими жителями пели песни, там даже был свой кружок.
А застали ли вы рынок у Троицкого собора?
Н. К. Случевская: Да, застали. Мы ходили туда, когда он был продуктовым. На нем, помню, крестьяне продавали картошку, морковку. Он нам был ближе, чем Сенной, и даже дешевле. Я еще помню, что иногда привозили продукцию на телегах, но это было в 60-е, потом уже не было такого. Мы бегали на рынок из техникума как раз.
А знаете ли вы мебельную фабрику? Бывали ли там?
Н. К. Случевская: Да, конечно! Она за моим техникумом была, на 12-й Красноармейской улице. Она очень долго находилась в нашем районе, я же в ней покупала стулья, так как при ней был хороший магазин. Стулья фабрики были очень хорошими, с мягкими сиденьями, у меня до сих пор хранятся два стула дома вот уже пятдесят лет. Она была очень успешная, эта фабрика. Моя соседка из нашей квартиры работала на складе. В этой фабрике они делали стулья, столы, табуретки, еще мебель для дачи изготовляли. В 90-е годы она работала, но потом закрылась, а сейчас уже все разрушили. Сейчас там строят какой-то «доходный» дом.
А на хлебозавод ходили?
Н. К. Случевская: А как же! При хлебозаводе был замечательный магазин, и мы туда ходили за горячим батоном. Там были хлеб, булка, слоечки. А батон с изюмом, горячий, хрустящий! Пока идешь — съешь весь! Все время туда ходили. Покупать хлебобулочные изделия там было гораздо дешевле, чем где-то еще, и мы знали, когда будет привоз продукции в этот магазин, — очередь к тому времени стояла на улице, ждала, когда магазин откроется. Мы даже в «Стрелу» не ходили — это было уже не то. Какой же там черный кирпичик был. Прямо из цеха и такой горячий, что даже руки жег! Такие слойки выпускали! В виде уточки, у которой вместо глазика был изюм. Дочка всегда выковыривала этот глазик первым делом. Были слоечки-рыбки тоже очень вкусные. Назывался завод «Красный Пекарь». У соседки сын окончил училище специализированное и был по профессии техник по изготовлению хлеба, работал на этом заводе.
Когда мама уехала в Калининград (она вышла замуж за своего однокурсника в семьдесят лет), то я ей посылками отправляла горячий черный хлеб с нашего хлебозавода.
А помните ли типографию Адольфа Маркса?
Н. К. Случевская: Я помню ее во времена, когда она была имени Соколовой, при ней также было училище, где готовили печатников, она была очень известна. В 90-е все закрылось, и в ней был магазин канцелярских товаров. Каким же это здание было грязным раньше и как его сейчас хорошо отреставрировали!
А пожар в Троицком соборе помните? Как вы его запомнили?
Н. К. Случевская:Это была трагедия для нас! Мы плакали все и боялись, что не восстановят. Было такое народное движение жителей района для восстановления собора, ведь все его любят, это наше место силы. По масштабу для нас, жителей, это было похоже на то, как когда сгорел Нотр-Дам. Такой ужас был! К счастью, собор быстро восстановили. Молодцы!
Может быть, вы помните, как менялся внешний вид Обводного канала?
Н. К. Случевская: Конечно! Когда я ездила поступать в техникум, он не весь был покрыт гранитом, были и земляные берега, росла трава, кусты и деревья. При мне его уже отделывали камнем. Это случилось в конце 50-х – начале 60-х годов.
Церковь на Обводном канале тоже изменилась. Раньше она была картофельным складом, кажется, и при мне ее привели в надлежащий вид. Я помню, когда ее открыли, в ней были только белые стены и несколько икон. А какая красивая она стала сейчас! Это была мамина любимая церковь. Когда она уехала в Калининград, то просила меня нарисовать, как возрождается алтарь, и прислать ей. Я помню, что купола нашей церкви назывались бутылочка и рюмочка, а еще в ней находится «Неупиваемая Чаша» — волшебная икона для тех, у кого проблемы с зависимостью. Эта церковь мне ближе, чем Измайловский собор, она для души. Я до сих пор хожу в нее и ставлю свечи за всех, кто ушел.
Расскажите, пожалуйста, как менялся район и наш дом? Были ли это сильные изменения или почти ничего не изменилось?
Н. К. Случевская: Как только мы стали ТСЖ «Стрела», стало чище, облагородили наши садики и скверы. Особенно для нас заметно, как изменился наш двор при председателе И. Е. Сазонове! До него у нас в середине двора стояли бачки с мусором, которые все время ужасно пахли. Сейчас у нас и газон с цветами, и двор все время подметается. Раньше в нормальной обуви по двору пройти было нельзя — сейчас он стал очень чистым и ухоженным. Сазонов, конечно, привел все в порядок. В мой подъезд тоже было страшно заходить раньше: за лифтом в подъезде был вход в подвал, и дверь висела на одной петле. Постоянно у нас стояли вонь и вода из прорвавшейся старой трубы. У нас ведь парадная сразу же за входной дверью спускается на несколько порожков вниз. Почему? Потому что город асфальтировали и уровень города поднимался, а дом остался на прежнем уровне, и асфальт превысил уровень входа. Получилась яма — и в ней парила вода. Я когда встречала дочку, мы проходили до лифта по доске через эту яму. Крыши текли, окна были в кошмарном состоянии в подъезде. Но пришел председатель — и теперь нашим домом можно гордиться.
Спасибо большое!









