Герасимова Наталья Кирилловна

Так сложилось, что я часто меняла места жительства в нашем городе, проживала в различных его районах. И вот, в конце 1982 года, под новый, 1983 год наша семья переехала в дом, который имеет двойной адрес. Одно его крыло выходит на 4-ю Красноармейскую улицу под номером 6/5, другое — на 5-ю под номером 5. Почтовый адрес: 5-я Красноармейская, д. 6/5. Дом в тот год был капитально отремонтирован. От этого переезда у меня осталось чувство огромной радости, ведь это была наша первая отдельная квартира! И ничего, что двери в квартире были покрашены серой — «шаровой» — краской, а неровные стены кухни — темно-коричневой. Ерунда, все перекрасим, все переделаем! Зато в подъезде, выходившем на 5-ю Красноармейскую, чудом после капремонта уцелели лепные потолки и маленькая каморка дворника под лестницей!

С переездом в историческую часть города появился и интерес к истории района, тем более что и род моих занятий к этому располагал. Я работала в то время в отделе истории города Государственного музея истории Ленинграда, в Петропавловской крепости. Конечно же, я заинтересовалась и историей дома, в котором поселилась. В те годы, когда не было Интернета, информацию приходилось добывать по крупицам через разные источники. И оказалось, что наш дом состоит из двух частей. Более старая его часть, выходившая фасадом на 5-ю Роту, была построена в 1898 году по проекту архитектора Д. Д. Зайцева. Другая, построенная в 1904 году по проекту архитектора П. С. Крупинского, имела адрес по 4-й Роте и, согласно справочникам «Весь Петербург», вплоть до 1912 года принадлежала Александру Ивановичу Дубровину. 

А. И. Дубровин (1855–1924) — личность в истории революционного движения одиозная. Врач, доктор медицины, статский советник, русский общественный деятель, политик, сторонник черносотенного движения, действительный член монархической националистической организации «Русское собрание», один из создателей и лидеров Союза русского народа. На  сайте Citywalls можно найти информацию о том, что именно в этом доме, по свидетельству Дубровина, происходили учредительные собрания Союза: «Союз зародился в моей квартире. Мысль о нем зрела у меня с 9 января 1905 года. Как выяснилось, почти одновременно со мной тою же мыслью был охвачен и Аполлон Аполлонович Майков. Другие присоединились уже к нам. Первые шаги по образованию Союза были сделаны из моей квартиры, где и собирались вначале. Учредители в моем доме сделали и свои первые взносы, кто сколько мог… Из учредителей избран был Совет и должностные лица: председатель — я, Дубровин; два товарища председателя — А. А. Майков и А. И. Тришатный; секретарь С. И. Тришатный и казначей Ив. Ив. Баранов. Начались работы; в моей квартире было собираться неудобно, и я предоставил Союзу в своем доме отдельную квартиру».

Общественная деятельность А. И. Дубровина вызывала негативную реакцию у его противников. 21 декабря 1906 года произошло покушение на его жизнь. Он ехал на извозчике возле казарм Измайловского полка. Неизвестный выстрелил в Дубровина из револьвера и, промахнувшись, скрылся. В 1912 году, уставший от бесплодной суеты и конфликтов, Дубровин продал свой дом в Петербурге и уехал в Орловскую губернию. Такова вкратце дореволюционная история дома № 6/5 по 4-й Красноармейской улице.

Почти вся моя производственная деятельность была связана с музеями: с музеем истории Санкт-Петербургского университета (1971–1975), с музеем истории Санкт-Петербурга (1979–2003), музеем «Разночинный Петербург» (2003–2008), Санкт-Петербургским музеем Хлеба (2012–2021). В период работы в музее Хлеба мне довелось работать с архивом Святослава Всеволодовича Коновцева — исследователя истории хлебопечения. На основе его материалов, хранящихся в фондах музея, были написаны справки по истории хлебозаводов нашего города. В том числе и по истории хлебозавода «Пекарь», располагавшегося по адресу 11-я Рота, д. 18–20.

В настоящее время можно найти достаточно сведений по истории этого хлебозавода. Единственное, с чем я категорически не согласна, так это с утверждением, что в дни блокады на этом хлебозаводе был разработан рецепт блокадного хлеба. Такое утверждение свидетельствует о полном непонимании авторами истории хлебопечения в нашем городе в блокадный период. 

Немного об истории этого хлебозавода и особенно — блокадного хлебопечения. Итак, в 1912 году акционерным обществом «Пекарь», учрежденным швейцарцами П. И. Вольфлисбергом и О. Л. Зефтигеном, было начато строительство первого в столице крупного механического хлебопекарного предприятия. Для постройки был приобретен на имя Зефтигена земельный участок на 11-й Роте, д. 18. В апреле 1913 года проект был утвержден Городской управой, а 30 апреля — градоначальником. Летом 1913 года был приобретен и соседний участок по 11-й Роте, д. 20. По некоторым данным производство было запущено в декабре 1913 года, по другим — летом 1914. Завод получил название «Первая в России образцовая механизированная пекарня акционерного общества „Пекарь“». Трехэтажное здание завода было оснащено по последнему слову техники того времени. Первое время завод работал в две смены по десять–двенадцать часов при штате в сто двадцать пять рабочих. Вырабатывал до пятнадцати тонн хлебобулочных изделий. В конце 1914 года предприятие перешло на трехсменную работу и, кроме хлебобулочных изделий, делало военные сухари и галеты. Число рабочих возросло до двухсот пятидесяти человек.

В 1914 году акционерное общество «Европейская гостиница» (связанное с акционерным обществом «Пекарь») построило во внутреннем дворе гостиницы на улице Михайловской большое кафе, куда завод поставлял свою продукцию. Кроме того, «Пекарь» вскоре открыл магазины на Каменноостровском пр-те, д. 26, Измайловском пр-те, д. 16, Забалканском (ныне Московском) пр-те, д. 91, и на Офицерской улице (ныне пр-те Декабристов), д. 45.

В 1916 году хлебозавод приобрел соседний участок по 12-й Роте и построил на нем кондитерский корпус с двумя канальными печами и восемью конфорками на втором этаже. К февралю 1917 года на заводе было двести сорок пять рабочих и восемь двигателей мощностью в 49,5 лошадиных силы. Вырабатывалось до двадцати тонн в сутки ржано-формового и крупно-подового пшеничного хлеба.

В 1918 году под влиянием исторических событий завод был переименован в «Красный Пекарь», а в 1920 году — в хлебозавод № 3.

В 1924 году на заводе работало около пятисот рабочих. Завод отличался широким ассортиментом изделий: булки английские, витые, соленые, «стрелки», батоны португальские, домашние, листовки, ситни, турецкие калачи, пеклеванный хлеб, полубелый, рижский, шведский хлеб, а также бараночные изделия. В кондитерском цехе — сухари, пирожные, торты, конфеты, шоколад и многое другое. Все цеха, особенно кондитерский, были хорошо механизированы.

C августа 1929 года происходит слияние хлебозавода с хлебозаводом № 10 (объединение кустарных пекарен). Количество рабочих на объединенном предприятии достигло одной тысячи двухсот семидесяти человек.

В 1931 году был пущен «новый корпус» завода, оснащенный восемнадцатью печами и прочим оборудованием. В ведении завода было около тридцати кустарных пекарен. Число рабочих достигало двух тысяч шестисот человек.

В том же году был сделан проект сухарно-пряничной фабрики, которую планировали разместить в пустовавшем здании бывшего ночлежного дома напротив завода, на 10-й Красноармейской улице. Перестройка здания началась в конце 1929 года. В связи с напряженным положением в городе с хлебом в 1930 году было решено в «новом корпусе» строить не сухарно-пряничную фабрику, а хлебозавод.

В 1934 году за высокие производственные показатели завод был занесен на Красную доску Центральной смотровой комиссии и признан лучшим пищевым предприятием в СССР.

В 1935 году ассортимент изделий расширен до пятнадцати названий, введена маркировка булок штампом смены, мастера закреплены за печами, введено оперативное сменное техническое планирование.

В 1936 году третий этаж старого корпуса был переведен на выработку сдобных сухарей. В 1937 году на заводе осваивается выпуск пончиков, пирожков и пирогов.

В 1938 году реконструируется кондитерский цех. Начался монтаж первой в Ленинграде печи ФТЛ-2, предназначенной для выпечки широкого ассортимента хлеба. В августе 1939 года печь ФТЛ-2 передана в эксплуатацию. В 1940 году на втором этаже старого корпуса смонтированы две печи ФТЛ-2. В марте 1941 года на третьем этаже были заменены две канальные печи на одну печь ФТЛ-2. То есть в предвоенные годы была модернизирована механическая база данной отрасли.

С началом Великой Отечественной войны хлебозавод «Красный Пекарь» несколько раз останавливал свои цеха и лишь в октябре 1945 года был заново пущен на полную мощность. Труженикам хлебопекарной промышленности блокадного Ленинграда выпала тяжелая и ответственная доля — накормить голодный город, город-фронт, жить по законам военного времени, не получая при этом никаких привилегий.

С 17 июля 1941 года Ленинградским городским трестом хлебопечения потребление хлеба внутри предприятий было запрещено, т.е. сотрудники хлебозаводов, наравне с другими жителями осажденного города, выкупали свою продуктовую норму по карточкам, работая по двенадцать–четырнадцать часов, имея перерыв на отдых в полтора часа. Отработав смену, часто выполняли работу по заготовке дров, торфа, строительству оборонительных сооружений и многое другое. На них лежала огромная ответственность: каждый день выпекать заданную норму хлеба, несмотря ни на что. Ведь за пределами завода в ночных очередях стояли голодные, полуживые люди, и от работы хлебопеков зависела жизнь многих горожан! Основным ассортиментом завода, как и остальных хлебозаводов Ленинграда военного периода, был ржаной формовой хлеб. Кроме этого «Красный Пекарь» выпускал армейские сухари для воинских частей. С июля 1942 года после открытия кондитерского цеха завод начал выпускать галеты для госпиталей и больниц.

Сотрудники хлебозавода вспоминали: «В самые тяжелые месяцы блокады Ленинграда — октябрь 1941 – январь 1942 года — на завод поступала мука-смесь с разными хлебными и другими суррогатами-заменителями. Из этой муки выпекался хлеб. Смесь состояла из ржаной муки — 52%, овсяной, ячменной, соевой, солодовой. После прибавлялся льняной жмых — 40%, солодовый — 12%, обойная пыль, мучнистые сметки и пр. В ноябре и декабре 1941 года хлеб выпекался с примесью целлюлозы в количестве 10%. Применение различных суррогатов и особенно частые замены одних видов примесей другими требовали от рабочих заводов и лабораторий сложной и крайне напряженной работы, и только благодаря их мастерству хлеб выпекался удовлетворительного качества. Электроэнергии в городе не хватало порою даже на телефонную связь. Временами она прекращалась вовсе, и тогда пять раз в сутки действующие хлебозаводы через специальных нарочных вручали Тресту письменные рапорты о своей работе. Так что ни о какой самодеятельности и изобретении «своего» рецепта блокадного хлеба заводом речь идти не могла! Хлеб в блокадном городе — стратегическое сырье, и контролировалось оно по законам военного времени.

При выпечке формового хлеба в 1941 году перед хлебопеками встала еще одна сложная задача — найти заменитель растительного масла, которое применялось для смазки форм. В условиях блокады это было непростительное расточительство, да и запасы масла таяли с каждым днем. Сотрудники лаборатории «Красного Пекаря» (Максимова Е. С., Ильина и другие) предложили заменить его специальной эмульсией, состоявшей из: 20% растительного масла, 70% воды, 3,5% муки, 1,5% маисовой муки, 4% соевой патоки. С применением эмульсии хлеб из железных форм выколачивался, и на качестве хлеба это не отражалось. Вот этот рецепт действительно был авторским рецептом лаборатории данного завода!

Еще одной составляющей выпечки хлеба, как известно, является вода. В самые тяжелые зимние блокадные месяцы 1941–1942 годов, когда  был поврежден городской водопровод, поиски воды для выпечки стали жизненно важной задачей для хлебопеков города. Каждое предприятие решало эту задачу индивидуально. Заводы, которые были расположены недалеко от городских водоемов, брали воду из них.

В первую блокадную зиму рабочим завода приходилось возить воду вручную из Фонтанки, находившейся в двух кварталах от завода. В январе 1942 года во дворе завода оборудовали артезианскую скважину, которая почти полностью обеспечивала водой производство.

Для обеспечения автономной работы электроприборов на заводе была сооружена блок-станция. Блок-станции включались в момент прекращения подачи городской электроэнергии и тем обеспечивали бесперебойную работу предприятия.

Нам теперь трудно себе представить, в каких производственных условиях выпекали хлеб для голодных ленинградцев истощенные рабочие хлебозаводов. Многие заводы в силу своего местоположения находились под усиленными обстрелами противника. Им приходилось постоянно дежурить на крышах своих предприятий, оберегая здания от зажигательных бомб. А главное, во время обстрелов и бомбежек сохранять драгоценный хлеб, который в это время находился в печах.

Район завода, три корпуса которого располагались на 10-й, 11-й и 12-й Красноармейских улицах, постоянно подвергался бомбежкам, артобстрелам и, как следствие, пожарам. Артиллерийские снаряды попадали во двор старого корпуса, в здания прачечной и слесарную мастерскую, где пострадали несколько человек, в том числе бойцы команды ПВО. На заводе было оборудовано два бомбоубежища. Были сброшены десятки зажигательных бомб, но благодаря бдительности бойцов и командиров ПВО завод неоднократно спасали от пожаров. В 1941 году артиллерийские снаряды попадали во двор старого корпуса завода, и осколком одного из них был смертельно ранен рабочий Василий Трофимович Трофимов, не успевший укрыться в бомбоубежище.

На этом же заводе произошел удивительный по тем временам случай. В июле 1941 года кондитерский цех завода был срочно закрыт. Часть запасов сырья была вывезена. Но часть кондитерского теста, отходы и полуфабрикаты были уложены в бочки и герметически закупорены. Их отправили на технический склад, и они оказались рядом с бочками, заполненными жидким мылом и цементом. Через некоторое время кладовщик был мобилизован в Красную армию, а вместо него назначили несведущего человека. Когда в самые тяжелые месяцы блокады при проверке склада вскрыли одну из бочек, там оказалось сдобное тесто годное к употреблению! Эта находка была отправлена голодающим детям и спасла не одну детскую жизнь.

От недоедания на заводе появилось много больных цингой. Для восполнения рациона рабочих витаминами медработники и лаборанты завода организовали приготовление напитка из хвойных игл и лимонной кислоты.

Для поддержания жизней и здоровья пекарей правительством города были выделены участки под огороды. Трест приказал всем хлебозаводам сохранять древесную золу для удобрения огородов.

Рабочие всех хлебозаводов в свободное от производственных вахт время ездили на лесозаготовки, на заготовку торфа, строительство оборонительных сооружений, разгрузку дров с барж на реках города.

«Хлебозаводы окрепли и помогают городу в своих районах восстанавливать водопровод и канализацию в жилых домах, лазаретах, больницах и пр., а в мае 1942 года по решению Горкома ВКП(б) — ГЭС», — вспоминали ветераны.
Вот те малоизвестные факты блокадной истории «Красного Пекаря», о которых нам поведали материалы, хранящиеся в фондах Санкт-Петербургского музея Хлеба.

А послевоенная история с его вкусной продукцией, которая была популярна во всем городе, и новейшая история с перестройкой и разрушением того, что создавали предыдущие поколения, пусть остается на совести тех, кто это совершил…